Неточные совпадения
Придя домой, Самгин лег. Побаливала голова, ни о чем не думалось, и не было никаких желаний, кроме одного: скорее бы погас этот душный, глупый
день, стерлись нелепые впечатления, которыми он наградил. Одолевала тяжелая дремота, но не
спалось, в висках стучали молоточки, в памяти слуха тяжело сгустились все голоса
дня: бабий шепоток и вздохи, командующие крики, пугливый вой, надсмертные причитания. Горбатенькая девочка возмущенно спрашивала...
— Другой — кого ты разумеешь — есть голь окаянная, грубый, необразованный человек, живет грязно, бедно, на чердаке; он и
выспится себе на войлоке где-нибудь на дворе. Что этакому сделается? Ничего. Трескает-то он картофель да селедку. Нужда мечет его из угла в угол, он и бегает день-деньской. Он, пожалуй, и переедет на новую квартиру. Вон, Лягаев, возьмет линейку под мышку да две рубашки в носовой платок и идет… «Куда, мол, ты?» — «Переезжаю», — говорит. Вот это так «другой»! А я, по-твоему, «другой» — а?
Затем, для житья моего мне нужен был угол, угол буквально, единственно чтобы
выспаться ночью или укрыться уже в слишком ненастный
день.
— Червонца стоит твое слово, ослица, и пришлю тебе его сегодня же, но в остальном ты все-таки врешь, врешь и врешь; знай, дурак, что здесь мы все от легкомыслия лишь не веруем, потому что нам некогда: во-первых,
дела одолели, а во-вторых, времени Бог мало дал, всего во
дню определил только двадцать четыре часа, так что некогда и
выспаться, не только покаяться.
Утром Н.А. Десулави хотел было подняться на гору Хунтами для сбора растений около гольцов, но это ему не удалось. Вершина горы была окутана туманом, а в 2 часа
дня опять пошел дождь, мелкий и частый.
Днем мы успели как следует обсушиться, оправить палатки и хорошо
выспаться.
Просыпаясь, она нежится в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому
дню, к этим
дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот
день, это, конечно, не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота,
спится ли ей или Не
спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
Выспавшись в пуховой пропасти, я на другой
день пошел посмотреть город: на дворе был теплый зимний
день», [«Письма из Франции и Италии».
— Оставь… Не надо, — удерживал его Михей Зотыч. — Пусть
выспится молодым
делом. Побранить-то есть кому бабочку, а пожалеть некому. Трудненько молодой жить без призору… Не сладко ей живется. Ох, грехи!..
Но она от души рада волнению и ласке Амура, и своей минутной власти над собакой, и тому, что
выспалась и провела ночь без мужчины, и троице, по смутным воспоминаниям детства, и сверкающему солнечному
дню, который ей так редко приходится видеть.
Я очень скоро пристрастился к травле ястребочком, как говорил Евсеич, и в тот счастливый
день, в который получал с утра позволенье ехать на охоту, с живейшим нетерпеньем ожидал назначенного времени, то есть часов двух пополудни, когда Филипп или Мазан,
выспавшись после раннего обеда, явится с бодрым и голодным ястребом на руке, с собственной своей собакой на веревочке (потому что у обоих собаки гонялись за перепелками) и скажет: «Пора, сударь, на охоту».
На другой
день поутру, хорошенько
выспавшись под одним пологом с милой моей сестрицей, мы встали бодры и веселы. Мать с удовольствием заметила, что следы вчерашних уязвлений, нанесенных мне злыми комарами, почти прошли; с вечера натерли мне лицо, шею и руки каким-то составом; опухоль опала, краснота и жар уменьшились. Сестрицу же комары мало искусали, потому что она рано улеглась под наш полог.
Иногда случается, что совсем даже ничего другого не хочется, потому что
днем домой придешь — думаешь, что через три часа опять в присутствие идти нужно; вечером придешь — думаешь, как бы
выспаться, да утром ранёхонько опять в присутствие идти.
Петр Иваныч,
выспавшись, пришел к ним, одетый совсем и со шляпой в руках. Он тоже посоветовал Александру заняться
делом по службе и по отделу сельского хозяйства для журнала.
У вас есть слуга, с которым вы живете уж двадцать лет, к которому вы привыкли, который с удовольствием и отлично служит вам, потому что
днем выспался и получает за свою службу жалованье, но она не позволяет ему служить вам.
А мое тоже
дело старое: вертелась-вертелась на голых-то досках, — не
спится!..
Я приписывал это тяжелой работе, скучным, длинным, летним
дням, невольным мечтам о лесах и о вольной волюшке, коротким ночам, в которые трудно было вволю
выспаться.
Длинный летний
день почти весь наполнялся казенной работой; в короткую ночь едва было время
выспаться.
Заметно было, что у него два порядка мыслей:
днем, за работой, на людях, его бойкие, простые мысли деловиты и более понятны, чем те, которые являются у него во время отдыха, по вечерам, когда он идет со мною в город, к своей куме, торговке оладьями, и ночами, когда ему не
спится.
Раза три в
день пьяны бывают,
выспятся и опять лопают.
Утром у Даши был легонький кашель.
День целый она провела прекрасно, и доктор нашел, что здоровье ее пришло опять в состояние самое удовлетворительное. С вечера ей не
спалось.
Разговор опять прервался. Рано разошлись по своим комнатам. Завтра, в восемь часов, нужно было ехать, и Дашу раньше уложили в постель, чтоб она
выспалась хорошенько, чтоб в силах была провести целый
день в дороге.
Олухов между тем,
выспавшись, почувствовал робость в отношении жены, очень хорошо сознавая, что без ее участия в
делах ему одному ничего не сделать. Придя к ней вечером, как только с ней кончилась истерика и она, совершенно еще ослабевшая, лежала в постели, он стал просить у ней прощения. На это ему Домна Осиповна сказала...
В интересной, но надоедающей книжке «Последние
дни самоубийц» есть рассказ про одну девушку, которая, решившись отравиться с отчаяния от измены покинувшего ее любовника, поднесла уже к губам чашку с ядом, как вдруг вспомнила, что, грустя и тоскуя, она уже более десяти ночей не ложилась в постель. В это мгновение она почувствовала, что ей страшно хочется спать. Она тщательно спрятала чашку с ядом, легла,
выспалась и, встав наутро, с свежею головою записала все это в свой дневник и затем отравилась.
Целый
день она после того плакала. Павел не обратил сначала внимания на слезы и уход жены; но,
выспавшись, ему, видно, сделалось совестно своих слов: он спрашивал у людей, что делает жена. Ему отвечали, что лежит в постели, плачет и несколько раз принимала гофманские капли.
— Старуха, мотри, эй, крупа-то
высыпалась… право, на
дне прореха… дор́огой, того и гляди, всю раструсишь…
Но здесь я остановлюсь и попрошу читателя перейти со мной в квартиру Варвары Александровны. После неприятного объяснения, которое имела она с Хозаровым, ей не
спалось всю ночь; и даже на другой
день — печальная и грустная — сидела она в своем кабинете. Человек доложил, что пришла какая-то Замшева и желает ее видеть.
— Я в этом
деле, как вам известно, не новичок, и всем борцам, которых мне приходилось знать, я всегда говорил одно: перед состязанием соблюдайте четыре правила: первое — накануне нужно хорошо
выспаться, второе —
днем вкусно и питательно пообедать, но при этом — третье — выступать на борьбу с пустым желудком, и, наконец, четвертое — это уже психология — ни на минуту не терять уверенности в победе.
— Я в починку беру, — ответил он. — Занимаюсь этак между
делом, по праздникам, или когда не
спится.
Дело, о котором я вам говорил, заняло нас на суде так, что мы с ним не чаяли освободиться и к празднику, а потому я домой являлся только поесть да
выспаться, а все
дни и часть ночей проводил пред алтарем Фемиды.
И стало мне стыдно от моей унылости и моего пустомыслия. И зачем я не сплю, когда всем
спится? И какое мне
дело до того, что сказал о нас Бисмарк, и для чего я обязан верить его предсказаниям? Лучше ничего этого «внятием не тешить», а приспособиться да заснуть, яко же и прочие человецы, и пойдет
дело веселее и занимательнее.
Легли опять спать генералы, да не
спится им натощак. То беспокоит их мысль, кто за них будет пенсию получать, то припоминаются виденные
днем плоды, рыбы, рябчики, тетерева, зайцы.
Если пасмурен
день, если ночь не светла,
Если ветер осенний бушует,
Над душой воцаряется мгла,
Ум, бездействуя, вяло тоскует.
Только сном и возможно помочь,
Но, к несчастью, не всякому
спится…
Полночь небо крыла, слабо звезды мерцали в синей высоте небосклона. Тихо было в воздухе, еще не остывшем от зноя долгого жаркого
дня, но свежей отрадной прохладой с речного простора тянуло… Всюду царил бесшумный, беззвучный покой. Но не было покоя на сердце Чапурина. Не
спалось ему в беседке… Душно… Совсем раздетый, до самого солнышка простоял он на круче, неустанно смотря в темную заречную даль родных заволжских лесов.
Приезжаю на следующий
день, вхожу к больной. Она даже не пошевельнулась при моем приходе; наконец неохотно повернула ко мне голову; лицо ее
спалось, под глазами были синие круги.
— Не
спится, видно, господин? — произносит тот же провожатый — «старшой», человек довольно симпатичный, с приятным, даже как будто интеллигентным лицом, расторопный, знающий свое
дело и поэтому не педант. В пути он не прибегает к ненужным стеснениям и формальностям.
— Удивительно, что не
спится, Андрей Николаевич, — иронически отвечал мичман. — Кажется, можно бы спать… Ветер ровный… установился… идем себе хорошо… Впереди никаких мелей нет… Будьте спокойны, Андрей Николаевич… Я не первый
день на вахте стою, — несколько обиженно прибавил вахтенный офицер.
Сговорившись насчет завтрашнего
дня, они распростились и разошлись по своим комнатам, предвкушая удовольствие хорошо
выспаться на берегу, на мягкой неподвижной постели.
В ночь на Михайлов
день и Никифор в своей боковуше, и старый Пантелей спали крепким, непробудным сном, а Василью Борисычу с тоски не
спалось.
Ложились поздно ночью, — никак не успевали управиться раньше, а к пяти утра нужно было вставать доить корову. Хоть бы раз
выспаться всласть, — это было их высшим блаженством, о котором не смели и мечтать. И результатом чудовищной работы, выматывавшей все силы, было, что этот
день, слава богу, кое-как сыты.
Доктор пристально поглядел на него и понял, в чем
дело. Фельдшер не шатался, отвечал на вопросы складно, но угрюмо-тупое лицо, тусклые глаза, дрожь, пробегавшая по шее и рукам, беспорядок в одежде, а главное — напряженные усилия над самим собой и желание замаскировать свое состояние, свидетельствовали, что он только что встал с постели, не
выспался и был пьян, пьян тяжело, со вчерашнего… Он переживал мучительное состояние «перегара», страдал и, по-видимому, был очень недоволен собой.
В этот
день, однако, ему не
спалось.
Он с нетерпением ждал утра другого
дня, когда он будет торжествовать победу над Пальчиковым. Всю ночь ему не
спалось…
Так, среди общего сна и покоя, два человека, которым не
спалось, встретили в Старом Городе
день Тимофея, епископа прусского,
день, в который бездна застоя и спокойствия, наконец, призвала другую бездну;
день, с которого под старогородскими кровлями начинается новая эра.
Через три
дня Темка привез Марину обратно в ее комнату, Марина сильно побледнела, лицо
спалось, глаза двигались медленно и постоянно останавливались. Но на Темку глядели с приветливою нежностью, — он уж думал, что никогда этого больше не будет. Марина лежала и ласково гладила его широкую, все еще как будто рабочую руку бывшего молотобойца.